«Возможности медицины безграничны. Ограниченны лишь возможности пациентов». Этой фразой одного из известных писателей XX-го века Роберта Шекли, пожалуй, можно охарактеризовать положение дел в современной российской системе здравоохранения, где врачи и пациенты поставлены на поток. А принцип оказания качественной бесплатной медицинской помощи как пресловутая «морковка» перед носом: сколько ты к ней не беги – ближе не становится.
Деградация первичного звена оказания медицинской помощи, реформа здравоохранения, которая сократила число коек в стационарах и привела к оттоку квалифицированных кадров из государственных больниц, пандемия коронавируса и западные санкции в 2022 году: все эти «сюрпризы» сыплются на отечественную медицину с завидной регулярностью как из рога изобилия. С трудом оправившись от действий реформаторов в белых халатах, кое-как оклемавшись от кадрового голода и последствий эпидемии коронавирусной инфекции, теперь российская система здравоохранения вынуждена справляться с новыми вызовами. Рост цен на лекарственные препараты, закрытые границы, нехватка импортного сырья и реагентов, ограничение доступа к новейшим технологиям, износ зарубежного оборудования для диагностики и лечения пациентов. В результате страдают не только врачи, но и люди, для которых бесплатная качественная медицина все больше становится чем-то недосягаемым.
Иных уж нет, а тех долечат
Всплеск заболевания коронавирусом, который все еще не побеждён и продолжает уносить жизни, наглядно показал все огрехи российской системы здравоохранения. Хотя о том, что бесплатная медицина фактически «на ладан дышит», было понятно еще до пандемии. Но коронавирус стал этаким персонажем из повести Гоголя «Вий», который потребовал от чиновников: «Поднимите мне веки». И тут вдруг все сразу прозрели и увидели, что нужно срочно восстанавливать коечный фонд, который уничтожали на протяжении последних лет реформы. А также ликвидировать кадровый голод. В итоге в срочном порядке под ковидные стационары были перепрофилированы выставочные павильоны, обычные больницы и роддома, лишив плановой медицинской помощи сердечников, диабетиков, онкологических больных и др. А комитеты по здравоохранению принялись врачей других специализаций привлекать к несвойственной им работе.
Почему сложилась такая ситуация - не секрет. Во-первых, оптимизация коек и кадров. Во-вторых, многие больницы, особенно в регионах, практически уничтожила страховая система и самофинансирование, когда деньги идут вслед за пациентом. Такая коммерциализация социальной сферы должна была простимулировать врачей принимать больше посетителей, а больницы и поликлиники – конкурировать друг с другом, повышая качество услуг. Но это простимулировало лишь развитие коммерческих услуг. Получился замкнутый круг: нехватка пациентов привела к ликвидации медучреждений. А жители небольших поселков и районных центров лишились единственных фельдшерских пунктов. Позже чиновники все же признались: ситуация необоснованного закрытия лечебных учреждений в регионах, к сожалению, имела место быть. Но пострадали и больницы в крупных городах, где врачей поставили на поток, а время приема сократили до 5 минут на одного пациента. Соответственно, качество медицинской помощи, не выросло, а наоборот, упало. С этими проблемами мы вошли в 2022 год, обрушившим на страну западные санкции. Сфера оказания медицинской помощи, к сожалению, одна из первых почувствовала на себе негативный эффект.
Лекарство или жизнь?
Первой санкционной «ласточкой» стали подорожавшие лекарства. Так, по официальным данным, за первое полугодие 2022 года стоимость лекарств в Петербурге в среднем подросла на 6%. Медикаменты, которые не считаются жизненно важными, стали дороже на 9%. Рост цен был вызван изменением систем логистики, увеличением себестоимости, а также резким скачком спроса. Возникли проблемы с 34-я наименованиями препаратов, которые поставляют страны, введшие против России санкции, однако как уверяют чиновники от системы здравоохранения, у этих лекарств есть аналоги. Но насколько они качественные?
Западные санкции также обострили вопрос доступности российским пациентам новейших медицинских технологий, которые обычно привязаны к конкретным исследователям, производителям, странам и поэтому чувствительны к геополитике. Для использования технологий нужно западное оборудование, доступ к которому усложнился. Хуже стало и с клиническими исследованиями по заказу иностранных производителей лекарств – новые практически не запускаются. Кроме того, новые технологии – это не только оборудование, но и высококлассные специалисты. Как говорят медики, никакое внутреннее обучение не может заменить полугодовой стажировки в лучших мировых центрах. А с этим теперь, хоть прямых запретов и нет, стало гораздо сложнее.
Есть вопросы и с медицинскими изделиями от бинтов, шприцев и лабораторных реагентов и аппаратов протонной терапии. Все они очень зависят от импорта, который занимает около 85%. Причем даже медицинской технике, произведенной в России, все равно нужны иностранные комплектующие и расходники. Кроме того, почти все медицинские изделия приходится везти издалека. В условиях закрытого неба чиновники говорят о новых логистических маршрутах, но они, вероятно, будут длиннее, а цена изделий дороже.
Кроме того, для передовых технологий важна связь с мировой медициной. Так по данным газеты «Коммерсантъ», в НМИЦ детской гематологии, онкологии и иммунологии имени Дмитрия Рогачева, где используют технологию лечения рака с помощью T-клеточной терапии, чувствуется нехватка материалов. Западная компания приостановила поставки, а замены нет. Не хватает фильтров, которые в этом центре применяются при так называемой гаплоидентичной трансплантации костного мозга – когда родственный донор не полностью подходит для пациента и поэтому его костный мозг нужно перед пересадкой обработать.
Закрытие границ из-за западных санкций подняло на повестку дня вопрос о лечении тяжелобольных детей. Не секрет, что до определенного момента лечение и операции тяжелых случаев онкологии, операции по трансплантации внутренних органов, а также некоторые гематологические заболевания производились за пределами нашей родины. Каким образом в сегодняшней ситуации мы продолжим лечить тяжелобольных детей?
Зона высокой турбулентности
Очевидно, что система российского здравоохранения входит в зону высокой турбулентности. Новые реалии ставят перед медициной и врачами на местах серьезные вызовы – придумать, как сохранить в текущих условиях прежнее качество и сделать его выше. И наши талантливые медики, стойко пережившие немало «катаклизмов» от реформ системы здравоохранения до пандемии коронавируса, безусловно, найдут выход из сложной ситуации. Но ведь в прежних условиях они бы потратили эти силы на развитие и движение вперед. Пережить тяжелое время санкций могло бы помочь импортозамещение, но оно зачастую упирается в бюрократию и зарегулированность рынка. Очевидно, что улучшить качество медицинской помощи и увеличить продолжительность жизни указами или директивами сверху не получиться. Необходимо сделать выводы и преодолеть последствия оптимизации здравоохранения, начать последовательно и вдумчиво восстанавливать систему бесплатной медицины по аналогу советской с прямым финансированием больниц из государственного бюджета, развивать сельскую медицинскую инфраструктуру, восстанавливать обязательную бесплатную детскую медицину, включая перинатальные центры, больницы и пункты скорой помощи. А также заниматься поиском новых путей обеспечения роста экономики. Бесплатная медицина не должна превращаться в триллер, где выживает только сильнейший. И начиная новые эксперименты с медициной важно думать, прежде всего, о людях. Поскольку цена ошибок слишком высока – это здоровье и жизнь человека.
Депутат от фракции КПРФ Александр Рассудов